Против ветра! Русские против янки - Страница 98

Дальше — начинался обзор наличных сил.

Первыми шли броненосцы. Их в Чарлстоне четыре, и три новых — защищенней и грозней, но, увы, никак не мореходней и не быстрее старой доброй «Чикоры». Все те же пять или шесть узлов… Да и то, что на Юге наловчились хоть какие судовые машины строить — чудо!

Пройти мимо укреплений Кингстона они, быть может, и смогли бы. А вот преодолеть путь от Чарлстона до Ямайки — никак.

Вторыми рассмотрели блокадопрорыватели и крейсеры. Легкие корпуса, мощные — для их размера — машины. Ни большую пушку поставить, ни броню навесить. Воевать могут, но только с купцами. Зато по морю — куда угодно, и быстро.

— Они, — сказал тогда Алексеев, — только оружие нужно другое.

Обдумали ракетные станки. Хорошо, дешево, в Конфедерации делают. По весу — легко. Недостатки: бьют неточно и заряд слабый. То есть поджечь город ими можно. Потопить броненосец — нет.

— Нет, — сказал тогда Мецишевский, — я города не жгу. Что еще? Мины?

Если бы «Эйджинкорт» и «Минотавр» куда-то плавали — да, почему бы и не мины? Конечно, минировать незаблокированный порт против морского права, но всегда можно сказать, что опасный груз попросту перевозился в Галвестон и был смыт с палубы в шторм. Почему около Ямайки? А заблудились… Русские вообще не морская нация…

Вот тогда к двум заговорщикам присоединился третий. Мистер Ханли. Который спокойно сообщил, что он готов утопить все, что плавает. Для чего немедленно переоборудует одну из лодок на старый манер — с людьми, крутящими вал.

— У новых лодок, что на сжатом воздухе, — радиус, — сообщил печально, — а так… Если бы можно было Кингстон подтянуть к Чарлстону! Переместить, так сказать, ближе к центру круга…

Теперь и не вспомнить, кто предложил сделать центр круга — то есть района действия пневматических лодок, подвижным. Идея была безумной… ее честно пытались утопить. Но она всплывала, как пробка!

«Ныряльщик» Ханли, даже усовершенствованный, не намного больше хорошего баркаса. Подвесить все четыре имеющиеся в Чарлстоне штуки на шлюпбалки блокадопрорывателя, подойти к Ямайке. Двадцать пять миль до Кингстона лодка преодолеет за пять часов. Если подойти засветло, удирать придется в утренних сумерках, в самую собачью вахту.

Изобретатель потирал руки. Не терпелось по-настоящему доказать годность своего детища. А кроме того…

— Решайтесь, джентльмены! Кстати, шкура «Нью-Айронсайдз» стоила сто тысяч золотых долларов. Я тут поспрашивал у коммерсантов, во сколько они оценят уши или хвосты «Эйджинкорта» и «Минотавра». Цифры мне понравились.

— При чем тут деньги? — удивились русские, один из которых был еще и поляком.

— При том. Что-то мне подсказывает, что русская казна устала от выходок капитан-лейтенанта Алексеева… Да и капитан 2-го ранга Адам Мецишеский в полтысячи долларов обошелся. Золотых, между прочим!

На это возразить было нечего. По технической стороне вопросов тоже не возникло. Как ни странно, но более сложные лодки на сжатом воздухе пользовались у южных моряков заслуженной любовью и уважением. В отличие от аппаратов на мускульной тяге, они пока не угробили ни одного человека, хотя тонули не реже раза в месяц. Все дело в маленьком клапане, позволяющем выпустить воздух из большого баллона в кабину пилота.

Так что, оказавшись в отказывающемся всплывать аппарате, подводник не паникует. Действия отработаны доброй сотней учений. Сначала — вырвать скобу, освобождающую притороченный к корпусу буй. Так лодку быстрей найдут, и, если самому выйти не получится, достанут раньше, чем у пилота закончится воздух. Потом — поворот рукоятки, шипение, ржавый запах сжатого воздуха. Столбик ртути в манометре внутреннего давления, бегущий вверх. Вот он догоняет столб давления забортного. Все. Карандашом — запись в журнал: «Покидаю лодку…» Взгляд на часы. В журнал — часы с минутами. Саму тетрадь — в кожаный мешок, мешок — под приборную доску. Отвернуть люк — основной, в смотровой башенке, или запасной, что сбоку, если угораздило застрять на дне вверх ногами. Набрать в легкие побольше воздуха, откинуть люк. Вытерпеть встречный поток воды — и всплывать.

Работа пилота подводной лодки перестала быть подвигом, но люди-то в отряд набрались самоубийственно храбрые. Что они получили вместо громкой славы и страшной смерти? Рутину «боевых» выходов с задачей попугать янки смотровой башенкой? Мелкие просьбы портового начальства. «У вас же есть остекленный люк в днище? Гляньте, где „Генерал Ли“ посеял якорь! Премия пятьдесят долларов!» Стоило Ханли намекнуть на поход в глубокие воды да на веселые доллары — строй сделал шаг вперед. А уж как стало известно, что экспедицию поведет кэптэн Алексеев…

Увы, лодок мало. Нужен корабль, который мог бы незаметно проскользнуть к Ямайке. И очень быстро удрать! Блокадопрорыватель! А лучшие корабли этого типа — правительственной постройки. Вот и приходится клянчить у конфедеративного флота новинку. Прямо со стапеля! Увы, Суровому Джеку вожжа под хвост попала.

— …Итак, вы собирались покончить с собой, пусть и способом, который ваша разлюбезная католическая церковь не осудит… Что вы скажете Грейс, кэптэн? Наврете, что вернетесь?

— Правду, сэр. Что ухожу в бой.

— А смысл этого боя? Ну?

Такер задает вопрос Мецишевскому — но отвечает ему Алексеев. Капитанская привычка. Младший по званию привык, что командир — он. Вот и выручает бывшего подчиненного.

— Доказать, что мы и с гибелью «Александра Невского» не прижаты к берегам и портам, сэр. Подобная акция теперь, в свете открывшихся переговоров, может иметь значительный политический вес, сэр!