Против ветра! Русские против янки - Страница 70

А там, где из песка пытаются создать подобие укреплений, — иной разговор:

— Может, не придут?

— Явятся снова — получат снова.

— Куда им деваться — груз видели. Только явится не патрульный корабль. Янки… Они осторожные, но деятельные. Так что — обычная процедура. Обход, досмотр, обстрел — ну, тут мы первые начали, — доклад. Начальник станции услышит про медь, поймет, как его взгреют, если упустит… И пошлет нормальные силы. Транспорт — принять груз. Транспорт с войсками. Пару кораблей поддержки. Возможно, монитор. Если будет монитор — все, закончить работы они не дадут…

Утро принесло дымы на горизонте.

Еще час тяжелой работы для одних и напряженного ожидания для других. И вот — можно считать. Раз, два… Два колесных парохода — легли поодаль, угольчатая башня монитора… Винтовой пароход… Еще один… Вчера эта сила смела бы любое сопротивление, и с призом поступила — по усмотрению. Скорее всего, точно так же, как капитан Сторм: подогнали мелкосидящий пароход борт о борт да сняли груз. Вот только за ночь на берегу кое-что переменилось. За пехотными позициями высится бруствер, из-за него сурово глядят жерла двухорудийной батареи. Главный аргумент Берты ла Уэрта. Она сама не умеет стрелять из пушек. Но люди, стоящие у этих орудий, — калибр у них странный: 6,4 дюйма или 16,2 сантиметра, если считать по-немецки, зачем-то отцу такая странность понадобилась, — «видали слона». И под Балтимором, и под Фредерикой, и везде. По кораблям им стрелять, наверное, немного непривычно. Но они справятся. Если янки не захватят пушки.

— Они их не возьмут, мисс Уэрта!

Лейтенант морщится. Мальчишка… ему вообще и не следовало бы здесь быть. Но… Должен кто-то перезаряжать револьверы однорукого солдата? Зато получает паек. Лишний рот долой с бедной семьи, отдавшей армии троих.

— Если нас не перемолотят с землей.

Лицо оруженосца сохраняет прежнюю восторженность. Да, быть разорванным на куски тяжелым снарядом кажется ему завидной долей. Не так давно ветрянкой переболел — так удовольствия получил больше, чем страданий. Кто сказал, что заболеть за Отечество менее почетно, чем получить рану?

Невооруженные корабли остановились. Еще несколько минут, и начнется. Девушка ушла на батарею. Да, платье с кринолином не для окопов. Даже в амазонке и на обширной артиллерийской позиции — не слишком удобно…

На бруствер из мешков — на сей раз с обычным песком — лег револьвер. Потом — подзорная труба.

— Буду смотреть. Право, если бы не артиллерия, мне следовало бы отворачиваться при любой схватке!

Здесь — свои. Привыкли, что «мисс Ла» может заявиться на стрельбы. Иные пользуются, что свободна, подходят поговорить. Заводские вопросы. Личные… На иных следует рассердиться, а сил злиться нет. Впрочем, безразличный тон пронимает даже лучше.

— Вас, мистер, следует метлой гнать с позиции. У вас через три дня свадьба, а вы изволите тут голову подставлять. Что скажет ваша Кэт, если вам немного не повезет? Что, подносчиков на замену не было? Ладно. Шестьсот, единовременно… Только извольте остаться в живых — на похороны не дам ни цента.

Шести портретов Люси Холкомб на хороший праздник хватит. Но вот про «гнать с позиции» сказала зря. Теперь завелся Джеймс. Вспомнил, что состоит не при отце…

— Отошли бы вы в тыл, мисс Берта. Жентмуны с завода про бой всё вам перескажут. Конь — это хорошо, но он не при вас, а с антилерийскими ломовыми… Что в городе-то болтать будут?

— Она у меня еще осталась, репутация? — Берта вздыхает. Каково старому слуге-то? То — тень самого массы Хораса теряет сознание, то ребенок лезет в пекло… И, что самое странное, имеет на это полное право.

— Она у вас выше небес Господних. Вы к Пикенсам каждую неделю ходите.

Ходила, так будет верней.

— На обеды, Джеймс. На обеды, не на ужины. К тому же… я вовсе не уверена, что меня пустят на порог в следующий раз. Хотя очень на это надеюсь. Ради завода…

Оглянулась на знакомый звук: орудия зарядили и накатывают для выстрела. Руки привычно зажали уши… Больно!

Батарея оказалась для мониторов неприятным сюрпризом. Подзорная труба позволяла разглядеть подробности — весьма обнадеживающие. Первый залп лег мимо, с перелетом… но второй попал.

Наставления русских ветеранов не прошли даром. Во втором парном залпе один снаряд взбил фонтан недолетом. Но еще один отрикошетил от волн и ударил в носовую часть монитора. Броня выдержала слабый удар. Потом было попадание в башню… опять рикошет, на сей раз в пользу янки. И еще.

Мониторы уверились в безнаказанности, легли лагом к берегу — и тут их фортуна кончилась. Снаряд — сотня с лишним фунтов стремительной стали — ударил не в башню — в едва заметную над водой полосу борта. Только прищурить глаза — встанут картины с полигона: развороченная железная плита, перемолотая в щепу деревянная подкладка занимается огнем… Там, на мониторе, дерева нет. И гореть, верно, нечему. Но тогда почему заслонки больше не обнажают готовые к выстрелу жерла?

А снаряды падают и на батарею. Там… лучше не отнимать от правого глаза подзорную трубу, а левый не открывать. Главное, что выстрелы и заряды оказываются в стволах вовремя, и наводить пока есть кому. Похоже, расчеты увлеклись — почти как во время испытаний на скорострельность. Это хорошо… и плохо. Хорошо, что увесистые снаряды и заряды к ним кажутся почти невесомыми, хорошо, что выстрелы чаще, чем раз в две минуты. И плохо. Почему… она не знала. Нет, знала. Командиры орудий перестали думать и продолжают упорно долбить одного и того же врага.